Он снова увидел их.
Панды, нарисованные на асфальте детскими мелками, хвостатые звезды и стаканы с молоком. Надписи "Потерялся Гений Одинэс. Вознаграждение за любую информацию".
В каждом дворе, у каждого подъезда. Им несть числа.
Если их смывал дождь - появлялись новые,
(и кто-нибудь обязательно обратит на них внимание)
буквально за одну ночь.
Вот и сейчас В., молодой оболтус, примостившийся на скамье, попивал свое вечернее пиво, рассматривал рисунки и раздумывал о том, что слишком часто в их дворе стали мелькать новые лица. Непримечательные, самые обычные мужчины - иногда поодиночке, а иногда и по двое, и по трое - они прогуливались тут, и у платформы станции Кучино, фотографируя окресности на свои телефоны, устраивали посиделки - такие же, как и у В. - на скамьях, иногда забывали (или оставляли специально?) там пакеты с молоком.
В. раздумывал об этом лениво - пятничный вечер не способствовал серьезной умственной натуге, но с некоторым интересом. Уловив закономерность, он желал узнать, к чему все придет. Не просто же так появляются эти надписи и эта молочка?
Сгорбившись и вжав голову в плечи, мимо плелся к подъезду Сергей Осипов, сосед с пятого, нащупывая в кармане "таблетку" от домофона. В. он, похоже, не заметил, и на рисунки внимания вроде не обратил, но уже у самых дверей вдруг резко, будто отвлекая чье-то внимание, бросился к рисунку и начал яростно затирать его подошвами стареньких штопанных сандалет. Подошвы не выдержали такого издевтельства, и левая почти отвалилась, держась на месте лишь за счет нескольких кривых ручных стежков, но Сергей не замечал этого, остервенело атакуя рисунки.
- Эй, сосед! Сосед! - позвал его В.
Сергей дернулся, вперив в В. испуганный и злой взгляд поплывших, будто обведенных темными кругами и чем-то притянутых к низу за уголки глаз.
- Кто вам нужен? - резко спросил он.
"Прямо панда..." - подумалось В., но он не обратил внимания на эту мысль и поднял бутылку пива вверх в приветственном жесте.
- Вечер добрый, сосед, - сказал он. - Хотел узнать, ты не планируешь свое добро с лестницы убирать? К нам на площадку уже валится.
- Уберу-уберу, - торопливо сказал Сергей, заспешив к домофону. - Детей только уложу... - пробурчал он, ныряя в подъезд. Дверь захлопнулась. О том, что здесь проходил Осипов, напминал только густой, словно повисший в воздухе, запах немытого тела да размазанное изображение панды на асфальте.
- Блядь, ну и вонища! Это откуда? - К., товарищ В. по техникуму, зашедший к нему в гости, быстро оценил неповторимые ароматы, наполнявшие подъезд. И это был не привычный запах сырости - частый спутник панельных "пятин" - но какой-то кислый, тухловатый запах, будто бы с гнильцой.
- Сверху, - недовольно ответил В. - Сосед, блядь, внатуре заебал, завалил всю площадку каким-то говном, у него там стухло что-то поди, ебанарот.
С момента того разговора у подъезда минуло несколько месяцев. Надписи на асфальте затерлись, новые появлялись все реже, но появлялись стабильно. Также стабильно росла и гора хлама на лестничной площадке пятого этажа. Росло и недовольство прочих жильцов.
- Ну так пошли перетрем с ним, ебта - К. был человек действия.
- Зассыт, ты думаешь мы не стучали? У этого мудака кран газовый не чиненный сколько лет, на воздух можем из-за него взлететь, бля, - сердито сказал В. - Чуть что - "Кто вам нужен" или "Я укладываю детей"... Пиздец, повезло с соседом!
- Не, пошли-пошли, - К. уверенно двинул вверх по лестнице.
Наверху запах был гуще. В., обычно не склонный к сопереживанию, внезапно посочувствовал прочим жильцам пятого этажа - наверняка запахи проникали к ним в квартиры.
"С другой стороны - сами виноваты, - рассудил В. про себя. - Я бы на их месте давно за яйца взял этого мудака".
К. некоторое время созерцал груду вещей, занимавших и без того небольшое пространство, а потом перевел взгляд на злополучную квартиру.
- Гляди-ка - открыто штоле?
И впрямь, дверь, обычно плотно запертая, была приоткрыта. Из темной щели сквозило теплом и еще более разнообразной какофонией ароматов, в которой преобладал, все же, запах гнильцы.
- Пошли, зайдем, - решительно сказал К. В., более осторожный, все же притормозил. Случись чего - не повесят ли на них взлом?.. Но К. уже толкнул дверь и заглянул внутрь.
- Э! Хозяева! - крикнул он. - Че у вас тут... че у вас тут пахнет так?
Ни звука в ответ. В коридоре - чернильная тьма, лишь тусклые отсветы из-под двери, ведущей в комнату, разбавляют ее.
К. решительно двинулся вперед, В. все еще стоял снаружи, размышляя. Именно поэтому он не сразу услышал то, что услышал (и потому остановился) К. Странный хлюпающий звук. Будто что-то сырое, прилипшее к полу, с силой от него оторвали.
- Але! - уже не так уверенно сказал К. Запах буквально сводил с ума - наверняка и новенькая "олимпийка" им уже пропиталась. К. ухватился за эту мысль, постепенно себя раззадоривая, и направился прямо к двери в комнату.
В. снаружи, только только решился войти, но так и не сделал этого. Он увидел немногое, когда К. открыл дверь в комнату, но этого хватило.
То пространство, что осветилось на короткий момент, поросло какой-то черной гадостью вроде плесени или грибка. Ей было покрыто все - горы вещей, вешалка для одежды. Ковер превратился какую-то густую массу. Но самым отвратительным было не это. Отвратительным был - или все же "было"? - Сергей. Он почти сливался со стеной, а точнее - разлился по ней, распространился, как та плесень, жуткая пародия на человека. Лицо нездорового цвета с какими-то пятнами, провалы глаз, лезущие волосы, засаленная рубашка-поло, уже непонятно, какого цвета (синего?).
И оно тянуло к К. свою руку.
А потом дверь в комнату захлопнулась и все вновь погрузилось во тьму.
В. пришел в себя сидя на той самой скамейке. В пальцах прыгала свежеприкуренная сигарета.
В. попытался успокоить дрожь.
Где же К.? Все еще там?
Взгляд В. упал на бордюр возле подъездной двери. Там, словно подношение неведомой ебаной хуйнему богу, стоял пакет молока.