Наступила ночь, и Шахрияр с придворными вошли в покои Шахерезады.
- Расскажи нам, о сладкоречивая Шахерезада, чем же окончились приключения Божении-без-заде и перелетного ковра.
- Прости меня, мой царь и повелитель, - Шахерезада простерлась ниц, - но у этой сказки пока нет конца. Не хмурь свои венценосные брови, подобные двум черным полумесяцам, не вели рубить мою недостойную голову, и тогда взамен я расскажу тебе другую сказку о Божении-без-заде и паше, сказку о золотых яйцах.
Знай же, о великий царь, что Игорь-ибн-папа, паша, чье богатство, как говорят в Москвабаде, было крепко за десять – что бы это ни значило на варварском диалекте, не всегда был так богат. В юности он жил в доме отца, который был славным воином и непревзойденным лазутчиком, ибо судьба наградила его редкостным даром – он совершенно не пах, и потому унюхать его не могла ни одна собака, даже та, чей тончайший нюх мог учуять запах бабочки, пролетевшей над базаром. Но та же судьба жестоко обошлась с его сыном, ибо юный паша родился без яиц. Поэтому к доблестному ратному мастерству не имел он ни малейшей склонности, был хрупок и фражилен, как поддельный адамант из далекой страны Катай, а дни свои проводил в изучении свитков древних поэтов. В медресе он встретил и полюбил прелестную Лену-ханум, и столь велика была ее любовь, что не испугало ее отсутствие яиц у избранника, и брак их был благословлен.
Но поскольку паша теперь должен был сам кормить свою семью, отец отправил его в одну далекую и наиприятнейшую страну, где обитали мудрейшие тубибы и продавалась одежда из драгоценной ткани деним, которая очень дорого ценилась в Москвабаде, и за одну пару штанов можно было выручить столько, сколько жалованья (без вычета мзды, положенной мытарям) получал за полтора месяца обычный писарь.
И в той стране паша, отдыхая между покупками денима, узрел местных шутов и скоморохов, которые представляли совсем не так, как у него дома. И воскликнул тогда паша:
- О злая судьба! Были бы у меня яйца, я бы устроил такое же представление на моей холодной родине, и деньги потекли бы рекой! Но горе мне, я робок и боязлив, - и он лег на парчовое ложе и залился горькими слезами. И тут кто-то ущипнул его за ногу, паша посмотрел и увидел упитанного гуся.
- Я слышал твои жалобы, - сказал гусь. – И помогу тебе. Но за это ты должен будешь послужить мне.
Он присел и снес два чудесных золотых яйца.
- Возьми эти яйца, - сказал гусь. – И знай, что как только ты их почешешь, ты получишь силу на могучие свершения, а я буду клевать твоих врагов. Ты получишь много золота, но будь рачителен и не расточай его понапрасну. И береги яйца, ибо если их коснется корыстная рука, то это принесет тебе много бед.
И паша взял яйца и приложил к нужному месту, и они заблестели там подобно двум маленьким солнцам. И тут же он почувствовал в себе силу, и вернулся, и открыл новый балаган, и народ повалил смотреть на его шутов и скоморохов. Гусь клевал его врагов, и от каждой монеты, уплаченной зрителями, становился все больше и сильнее, и вырастало у него новое золотое перо. Раз в месяц гусь выдергивал несколько золотых перьев и отдавал их паше, и тот начал богатеть. А когда правитель той страны увидел, каким огромным стал золотой гусь и хотел его ощипать, то паша и гусь сбежали в наиприятнейшую страну и продолжали благоденствовать, открывая новые балаганы для публики и строя себе и своим домашним прекраснейшие дворцы.
И однажды гусь велел паше поехать на родину и посмотреть, как там идут дела. И по приезду паша встретил в харчевне Божению-без-заде и пленился ею, ибо, как известно, была она искусна в игре на кожаной флейте, а еще славилась тем, что по праздникам дралась у заставы с городскими стражниками, на что охотно приходили посмотреть досужие горожане.
И посмотрел паша, и увидел, что Божения-без-заде согласна играть на его флейте за сосиску в тесте, возрадовался такой неприхотливости и решил сделать ее своей наложницей. Ибо все свои доходы отдавал он Лене-ханум, дабы та заботилась о его имуществе и его детях, и свободных денег имел мало.
Но с каждым днем Божении-без-заде хотелось все больше. Сначала она отказалась от сосиски в тесте и соглашалась играть только за ром-бабу, а потом начала требовать, чтобы ром-баба была обязательно из серединки. А когда паша возил ее в свои дворцы, она смертельно завидовала увиденным в них жемчужным шальварам Лены-ханум, ее коврам и диванам. И хотя новые наряды Божения-без-заде не покупала у честных известных купцов, а шила у кривого портного в лачуге на краю базара, паше стало недоставать денег, и начал он тогда потихоньку дергать у гуся его золотые перья.
Но однажды гусь заметил, что у самого хвоста его в золотом оперении зияет явная проплешина и призвал к себе пашу.
- Я же говорил тебе, что ты должен быть рачителен и не расточителен, но ты не послушался меня, и потому я больше не дам тебе своих золотых перьев. Но мы столько лет были с тобой вместе, что золотые яйца я тебе оставлю, и ты сможешь со временем найти себе новое поприще. Но помни, их не должна касаться корыстная рука.
Когда же паша рассказал об этом Божении-без-заде, она от злости ударила его по голове бутылкой дико дорого розе. И пока он без чувств лежал на полу, схватила его кошель, но нашла там только маленькое золотое перышко и искусной работы миниатюру на слоновой кости, изображавшую Лену-ханум в окружении детей. И разъярилась Божения, и развязала шальвары паши и схватила его золотые яйца, надеясь их оторвать и монетизировать в свою пользу. И в тот же миг яйца потускнели и рассыпались в прах. И когда паша очнулся, узрел он потерю и погрузился в неизбывную печаль. И так велика была эта печаль, что через пару дней он отправился к гуриям.
На этом кончается горестная и поучительная сказка о золотых яйцах.