У Пинелиса:
Первый же тяжелый пациент с ковид возвращает в весну. Прон позиция, фракция кислорода – сто, пип – восемнадцать, двусторонние плевральные дренажи. На мониторе голубенькие 83 процента сатурации, система доставки ингаляционного простациклина, штук семь капельниц. В палате я вижу знакомую медсестру и, улыбнувшись приветливо под маской, киваю через стеклянную дверь палаты. «Это ее муж», - тихонько говорит феллоу. Я совсем не считываю многие ситуации, но после его объяснения даже мне ясно, что сидящая возле койки и держащая пациента за руку плачущая женщина совсем не ведет себя, как медсестра. Становится неуютно, цифры на мониторе отвратительные. Спрашиваю у феллоу, помогли ли прон-позиция и ингаляция простациклина, и узнаю, что не очень. Совсем плохо.
Отпраздновать победу современной медицины парой часов сна не удалось. Пока я описывал все происшедшее с кровотечением из язвы на месте анастомоза, упало давление у пациента с ковидом. А он в прон-позиции. И без приличного венозного доступа. Прибегаю, сатурация 76 и рухнуло давление, тахикардия. Перевернули, быстро вставил катетер для вазопрессоров, тут можно длинный и худой. Сатурация 70, пациент серого цвета, объясняю жене-медсестре, что до утра он может не дотянуть. Она понимает. ... Старшая реанимационная медсестра, с которой у нас часто совпадают смены и которая всякий раз жалуется, что в мои дежурства слишком много всего происходит, рассказывает: «Она береглась всю весну. Все предосторожности соблюдала с маниакальной точностью. Очень боялась его заразить. Он постарше, диабет, давление. Когда началась вторая волна сказала, что хватит с нее, и вышла на пенсию. А муж все-таки заболел. Буквально через две недели. Моя мама в соседней палате весной умерла».
Вазопрессоры не помогли. Остановка сердца произошла в три утра. После реанимации он вернулся, хотя сатурация была в районе тридцати, падая иногда до однозначных чисел. Второй раз от реанимации семья отказалась. Дочь успела доехать из Бостона. Может именно этого он и ждал. Они собрались в комнате, все в СИЗ, и молились. Я закончил записи и поплелся в дежурку, хотя понимал, что заснуть не получится. Попробовал даже читать, но сосредоточиться не получалось, так что просто лежал с закрытыми глазами, ожидая неизбежного. В четыре утра пришло сообщение, что все закончилось. А через час позвонили из приемного отделения. Сорок четыре года, ковид восемь дней, сатурация 70 по прибытию, но улучшилась на высокопоточном кислороде. Симпатичный мужчина, дома жена и трехлетка. Дышит к счастью спокойно, без дополнительных мышц. Но температура. И гадостный рентген. Привычные назначения, стероиды, антикоагулянты. Звонить инфекционистам просить ремдесивир в шесть утра нет смысла. Придут скоро и сами назначат. Зато имеет смысл позвонить старшей сестре в реанимацию, просить койку. Она ворчит. Опять в мое дежурство столько всего происходит. Койки нет. Но скоро будет, как заберут тело. Тогда в ковидном блоке будет снова пять пациентов. Пять - это немного. Можно отрицать. Можно относиться с фатализмом.(с)