Агрессии становится всё больше. Нет, в жизни я этого не замечаю, но в сети раньше такого и близко не было.
И для меня раньше было ясно, что агрессивные – это те, кто за войну, кто напитался ненавистью к каким-то мифическим врагам, внешним и внутренним. А человечные люди, конечно, за мир и против войны.
Но сейчас я вижу, что агрессия ползет в обе стороны, что агрессивными, недобрыми могут быть и те, кто против войны. И наоборот – те, кто поверил безумной пропаганде, могут быть вполне милыми и вежливыми людьми.
( Свернуть )
Я не сталкивалась лично с агрессией украинцев ко мне как русской. Я бы ее поняла, но я не сталкивалась – наоборот, они меня еще и утешали и поддерживали.
С февраля прошлого года я думаю, как теперь жить, что делать. Все попытки действий кажутся глупыми и бессмысленными, но ведь пока ты жив и кому-то нужен, надо жить. Люди жили в страшные времена, их ведь полно было, страшных-то, больше, чем спокойных. И люди в них жили, и многие сохраняли душу живу в кромешном аду.
Говорят, никого нельзя убедить. И правда, не получается. И легче не связываться и не ввязываться. Говорить со своими, кто живет в том же ужасе и боли. Но все-таки, все-таки, может быть, не молчать? Там, где можно, где кажется, что есть на что опереться, может быть, пытаться? У меня вот в данный момент есть три-четыре человека, с которыми я могу попробовать говорить открыто. Все ведь начинают с того, что война это плохо. Все знают, что нельзя убивать, нельзя брать чужое. Где-то начинается эта развилка, после которой кажется, что можно, надо пытаться к ней вернуться.
Я против деления русских на хороших и плохих и написания России с маленькой буквы. Украинцы имеют на это право, конечно. Но ни Россия как страна, ни русский язык не виноваты. Виноваты конкретные люди. А мы, конечно, разделяем ответственность, будь мы хоть трижды против. Мы разделяем ответственность за то, что большинство за.
Я хожу мимо баннеров с призывами воевать, езжу в автобусах с Z спереди и сзади. Это плохо, но неизбежно, потому что они везде. Я боюсь спросить водителя, зачем он это повесил. Но приятно, что все-таки вешают не все.
Недавно я ходила сдавать кровь в частный центр. Пока меня оформляли, через открытую дверь я видела, что медсестра раскладывает на компьютере пасьянс. Это меня почему-то порадовало. Когда я к ней зашла, на экране уже было что-то медицинское. Вены у меня плохие, сестра пробовала обе руки, а в конце сказала: «Всё, моя хорошая!» Меня это поразило. Я не знаю, что она думает про войну, но как я ей благодарна…
Я вернулась на свой фитнес, хотя помню, как прошлой весной тренер поднимала тост за наших мальчиков, которые нас защищают. Я вернулась, потому что это самый удобный клуб, 5 минут от дома, отличный тренер, а мне надо прийти в форму. И вот вхожу первый раз после года отсутствия, и все мне радуются, а тренер вдруг подходит и обнимает…
Да, это окно Овертона, но мир не делится на два цвета. Вначале казалось, что делится, что стена непроницаема, что это две России, между которыми не может быть никакой связи. Но нет, связи есть, и в возрождение человечности надо верить. Мир везде мир, человек везде человек, нет никакой разницы. Наверное, человек слаб и подвержен внушению. Наверное, мало таких гигантов, на которых излучение башен не действует. Но ведь башни падут в конце концов. И надо копить для начала простую доброту. Может, все-таки она сможет победить тьму?
