Перед нами образец позднесоветского кинематографа, некая узкая трансформация бродячего сюжета, вписанная в рамки тоталитарного режима с его обесцениванением отдельной личности и торжеством нелинейного коллективизма. И если первые кадры - это чистый Дзига Вертов, то к концу контекст повествования уходит в "Голый завтрак" Дэвида Кроненберга. Эффект обманутых ожиданий - когда дары судьбы ложатся непосильной ношей на одариваемого протагониста.
Что выберет этот латентный мизогин с непроработанным комплексом Электры - отказаться и вывести фабулу на совершенно новый уровень, отринув стереотипы, или все же повиноваться логике повествования? Авторам фильма, к сожалению, не удалось продержать зрителя достаточно долго для того, чтобы он проникся парадоксальным контекстом ситуации. Пошив, увы, не индивидуальный.
Практически сразу же пошел темпоритм, но пунктиром, а не линией, если вы понимаете о чем я. Хотя я уловила некие аллюзии на "Улисса" Джона Стрика, но вы их вряд ли уловите, куда вам. К достоинствам кино можно отнести тот факт, что в нем торжествует феминизм, показывая, что без помощи женщины и ее мистических ипостасей мужчина не может справиться с жизнью даже в самых примитивных бытовых ее проявлениях.
Вереница антропоморфных и зооморфных женских образов, наделенных ускользающей индивидуальностью, неким образом объединяет их, нивелируя, но вместе с тем и подчеркивая инаковость. Развязка парадоксальна – именно тот, кого протагонист считал своим извечным врагом, следуя примитивной традиции оседлых народов бывшего тоталитарного СССР, помогает ему справиться с ситуацией. Что кинематографическое повествование выводит на уровень греческой трагедии в интерпретации Ионеско, если бы вдруг он решил об этом написать, не разминувшись в вечности на пару лет.
Но вот если перенеся главного героя на Мontmartre рядом с Pigalle и Grand Guignol в разрезе некого трансцедентального метаморфизма сыграл бы его Аллен Делон (который, кстати, не пьет одеколон) привнеся в структуру семантики персонажа некий экзистенциальный надрыв. Или нет? Да, потому что.
Трагедия маленького человека, из которой все мы выросли как из гламурной гоголевской шинели поручика Киже. Кьеркегор с Хайдеггером писали ровно о том же в своих многочисленных книгах. Наотмашь.
Что выберет этот латентный мизогин с непроработанным комплексом Электры - отказаться и вывести фабулу на совершенно новый уровень, отринув стереотипы, или все же повиноваться логике повествования? Авторам фильма, к сожалению, не удалось продержать зрителя достаточно долго для того, чтобы он проникся парадоксальным контекстом ситуации. Пошив, увы, не индивидуальный.
Практически сразу же пошел темпоритм, но пунктиром, а не линией, если вы понимаете о чем я. Хотя я уловила некие аллюзии на "Улисса" Джона Стрика, но вы их вряд ли уловите, куда вам. К достоинствам кино можно отнести тот факт, что в нем торжествует феминизм, показывая, что без помощи женщины и ее мистических ипостасей мужчина не может справиться с жизнью даже в самых примитивных бытовых ее проявлениях.
Вереница антропоморфных и зооморфных женских образов, наделенных ускользающей индивидуальностью, неким образом объединяет их, нивелируя, но вместе с тем и подчеркивая инаковость. Развязка парадоксальна – именно тот, кого протагонист считал своим извечным врагом, следуя примитивной традиции оседлых народов бывшего тоталитарного СССР, помогает ему справиться с ситуацией. Что кинематографическое повествование выводит на уровень греческой трагедии в интерпретации Ионеско, если бы вдруг он решил об этом написать, не разминувшись в вечности на пару лет.
Но вот если перенеся главного героя на Мontmartre рядом с Pigalle и Grand Guignol в разрезе некого трансцедентального метаморфизма сыграл бы его Аллен Делон (который, кстати, не пьет одеколон) привнеся в структуру семантики персонажа некий экзистенциальный надрыв. Или нет? Да, потому что.
Трагедия маленького человека, из которой все мы выросли как из гламурной гоголевской шинели поручика Киже. Кьеркегор с Хайдеггером писали ровно о том же в своих многочисленных книгах. Наотмашь.
Только представьте...
